2 марта 2016 года было возбуждено уголовное дело по ч. 5 ст. 33 ч.1 ст. 241 УК РФ — пособничество в организации притона для занятия проституцией, 24 декабря 2016 года, как раз перед Новым 2017 годом, следователь вынес уже другое постановление — о прекращении в отношении моей подзащитной уголовного преследования, руководствуясь п. 2 ч.1 ст. 24 УПК РФ, п. 2 ч.1 ст. 27 УПК РФ, за отсутствием в ее действиях состава преступления.

Необычность применения ч.5 ст. 33 УК РФ, давала возможность «привязать» к делу в качестве организатора притона, любую более менее подходящую кандидатуру, например, директора коммерческой организации (массажный салон работает в рамках юридического лица, платит налоги) или собственника помещения, а может кого-то еще, кому подчинялся администратор заведения. Место организатора притона в уголовном деле было вакантно.

Уголовное дело путешествовало и вместе с ним я, начиная свое восхождение от районного отдела, потом выше — округ, далее еще выше — делом уже занимался отдел резонансных дел, Управления организации дознания ГУ МВД РФ по г. Москве.

Задержавшись несколько месяцев в «городе» и проведя дополнительные следственные действия, в том числе и допросы подозреваемой, очередной дознаватель не обнаружив состава преступления, отвозил уголовное дело на коллегию в Прокуратуру г. Москвы, где решалась его судьба.

За все это время, дело трижды посещало Прокуратуру Москвы, давались указания, на проведение следственных действий, которые по существу уже кардинально не могли повлиять на ход расследования.

И когда высокие структуры пришли к выводу, что нельзя что-то толкового для себя выжать, то поступили традиционно, данное дело спустили «вниз», отправили его туда, откуда оно появилось, чтобы уже в районном отделе ОМВД оно могло тихо закончить свое существование.

Новый поворот данному делу, придал районный прокурор, который его изъял и направил в следственный отдел для дальнейшего расследования. Действия районного прокурора, по моему личному мнению, ставили под сомнение выстроенною органами прокуратуры вертикаль власти, учитывая полувоенную организационную систему Прокуратуры РФ и всякое понятие о субординации.

В частности, в своей жалобе на действия межрайонного прокурора я ссылался на указания Генеральной прокуратуры РФ от 19 декабря 2011 года № 433/49 «Об усилении прокурорского надзора за исполнением требований закона о соблюдении подследственности уголовных дел» о недопустимости изъятии и передачи дел из дознания предварительному следствию.

Данные предписания, основывались на правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 15.04.2008 N 301-О-О, из которого следует, что прокурор не вправе произвольно определять подследственность уголовного дела, а обязан руководствоваться ст. 150 и 151 УПК РФ, относящими к формам предварительного расследования как следствие, так и дознание, а также предусматривающими конкретные составы преступлений, расследование уголовных дел о которых осуществляется в форме дознания."

С чего всё началось

Сотрудники полиции нагрянули в коммерческую организацию по оказанию банных, косметологических и массажных услуг. В комплексе массажных услуг отдельной строкой выделялась услуга — эротический массаж. Вот как раз, за этот самый эротический массаж, полицейские «зацепились».

Логика полицейских выглядела следующем образом: эротический массаж, равнялся услугами сексуального характера, а если оказываются такие услуги и имеется место ее проведения, значит организован притон для занятия проституцией.

Данные умозаключения напомнили старый добрый анекдот из серии о Василии Ивановиче Чапаеве, про то, как Фурманов учил Петьку азам буржуазной науки — логики...

Вооружившись подобной логикой, полицейские в рамках оперативно-розыскных мероприятий, под названием «Оперативный эксперимент» нагрянули в массажный салон, где якобы по оперативной информации организован притон для занятия проституцией.

«Оперативный эксперимент» не задался с самого начала.

Для участия в столь увлекательном «оперативном эксперименте» нашелся «общественник», которого полицейские должны были использовать в роли покупателя услуги.

Позвонив на телефон салона, данный «общественник» поинтересовался программой услуг. Выбрал направление отдыха — эротический массаж, и через некоторое время появился в стенах заведения. Заплатив за выбор программы, «общественник» решил предаться массажу.

Дальше, дела с «оперативным экспериментом» пошли еще хуже — перед массажем, прямо в одежде, этот «представитель общественности» пошел в душевую кабину и чуть не окатил себя из шланга. Это не отрывок из фильма «С легким паром», это реальная жизненная ситуация. Не удержи его тогда, так бы и произошло.

После омовения предстал перед представительницей массажного салона во всей своей красе, трусах и носках… в такой одежде он и оставался на все время массажа.

Во время «эротического массажа» общественник все время в руках держал сотовый телефон, чтобы было удобней заниматься «общественной работой», а именно, принимал и отправлял СМС сообщения, звонил кому-то по телефону, принимал звонки.

Диалог массажистки и общественника, во время сеанса массажа также не заладился, носил характер выяснения отношений, балансируя на грани хамства, диалоги шли явно не впопад, они явно не понимали друг друга.

Первое направление защиты — работа с имеющимися доказательствами
Мне пришлось многократно перечитывать расшифровки аудиозаписей и переслушивать файлы аудио носителей и сравнивать с их же «текстовыми версиями», в результате чего было выявлено поразительное несоответствие того, что вменяют в вину и объективной действительностью.

В постановлении о возбуждении уголовного дела по ч. 5 ст. 33 ч.1 ст. 241 УК РФ в отношении конкретного лица, девушка которая проводила массаж «представителю общественности» в рамках «Оперативного эксперимента» — массажистка М., волшебным способом была подменена на массажистку П. — которая в «оперативном эксперименте» не участвовала.

Почему так произошло? Массажистка М., являясь действующим лицом «Оперативного эксперимента», имея юридическое образование, в свое время успевшая поработать секретарем в суде, воспользовалась ст. 51 Конституции РФ. Это обстоятельство не вписывалось в концепцию успешно проведенного ОРМ,

Поработав больше суток с девушками, находившимися в тот день в салоне, в стенах ОМВД, у троих девушек, полицейскими были получены некое подобие признания «оказании услуг сексуального характера».

Следующий этап, уже в постановлении о возбуждении уголовного дела массажистка П., одна из девушек, давших признательные показания, фигурировала, как субъект «оперативного эксперимента», якобы оказавшая «услуги сексуального характера», а на самом деле П. никакого отношения к ОРМ не имела. Вот таким способом происходила ползучая мутация доказательств по делу.

Жалоба на действия полицейских в районную прокуратуру, была перенаправлена почему-то в следственное управление округа, по месту службы самих полицейских, естественно, ответ был более чем предсказуем.

Фокус рассчитан на то, что пока я буду ковыряться и «выискивать законность» к этому времени, «законность» будет не актуальна. Кроме незаконных действий полицейских, в жалобе были затронуты вопросы права и фальсификации доказательств при расследовании уголовного дела. В этой части аргументы жалобы были не исследованы надзорным ведомством. Диалог между властными структурами и защитой упорно не желал складываться.

Адвокатам знакомо то чувство, когда принимая поручение на защиту по уголовному делу, оказываешься в той ситуации, где перед тобой выстроена стена, при этом возникает ощущение, что защитник находится в диалоге не с властью, а с самим с собой. Вот так, обыденно начиналось это дело.

Мне так и не смогли разъяснить, суть подозрения, а именно, в чем конкретно заключаются услуги сексуального характера, в чем их отличие или напротив - схожесть услуг сексуального характера и занятия проституцией, как одно отличается от другого, и почему между этими понятиями был поставлен знак равенства.

Никто из дознавателей не решился на разъяснение по моему ходатайству, поскольку каждый из них, приступая к делу, устно фантазировал о чем-то своем, на основании своего личного жизненного опыта, и внутренних переживаний.

Вот краткая выдержка из ходатайства о разъяснении сущности подозрений:

— В чем конкретно заключались «услуги сексуального характера» оказанные .....
— Какие конкретно «услуги сексуального характера», заказывались потребителями, (если таковы были), а какие именно услуги исполнялись… потребителя
— Сколько индивидуальных особенностей достаточно и каких видов «услуг сексуального характера», в правовом отношении, чтобы «услуги сексуального характера» подпадали под термин — «занятие проституцией
В постановлении о возбуждении уголовного дела и уведомлении о подозрении дознанием установлено, что в рамках ОРМ «оперативный эксперимент» услуги сексуального характера оказывались якобы П.
— В какое время и месте проводился „оперативный эксперимент“ с участием П.
Принимая во внимание документы ОРМ, а именно, Постановление о предоставлении результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания от 02 марта 2016г., согласно которому, "оперативный эксперимент" исключает участие в нем П.
— Как объясняется вышеуказанное событие установленное дознанием, в подозрении при его соотношении с материалами ОРМ «оперативный эксперимент», и которые в свою очередь послужили основанием для возбуждения уголовного дела? Согласно материалам ОРМ опровергается участие П. в мероприятии «оперативный эксперимент».
Каждый документ уголовного дела, мною был подвергнут тщательному анализу, ставя вопрос в ходатайствах об исключении в качестве доказательства, даже не о одному, а по нескольким основаниям, каждое основание в отдельности образовывал его: недостоверность, недопустимость либо недостаточность.

В свое время по данному делу я написал статью, Апофеоз судейской мысли. Удивительный шедевр в виде постановления судьи, по жалобе в порядке ст. 125 УПК РФ, или так не играл в шахматы даже Великий комбинатор, где в судебном порядке, с приложением жалобы и судебного решения, в рамках ст. 125 УПК РФ оспаривал отказ дознавателя от приобщения доказательств. Тогда судебное решение было вынесено в пользу органа дознания.

Но вот ведь какая штука получается, районный дознаватель в своем постановлении отказал в принятии оправдательных доказательств. Что Вы думаете он их возвратил защите? Не угадали — дознанием данные документы были приобщены к материалам уголовного дела. То есть, фактически документы были приобщены, а юридически, вынесено постановление об отказе в удовлетворении данного ходатайства. Тут как говорится, без комментариев.

«Городской» дознаватель, был не согласен с постановлением «районного» дознавателя, поэтому выкидывать документы из дела не собирался.

Предвосхищая ситуацию, что доказать нарушение уголовно-процессуального закона, в современных условиях негативного отношения к праву сложно, и если предположить, что с точки зрения обвинения, доказательство получено верно, то даже само содержание данного доказательства, при дальнейшем его исследовании, по мнению защиты, исключает преступный характер деяния как таковой. Это был «запасной» плацдарм для защиты, поскольку работать с грубейшими фундаментальными нарушениями УПК РФ, было куда эффективней.

Выявленные защитой нарушения УПК РФ в уголовном деле, подписки и подгонки были намного серьезней, чем те, что описывали вышеназванные судебные инстанции. Но, как оценят на местах, одному Богу известно. (В последствии, грубые нарушения УПК РФ, по моим жалобам, перед прекращением уголовного преследования, признала окружная прокуратура). Так что, на всякий случай пришлось готовиться к обходному маневру обвинения, подготовить экспертные исследования звуковых файлов.

«Текстовые версии» переговоров, представленные оперативниками дознанию, были искажены: что-то добавили; что-то перефразировали близко к теме; что-то не расслышали и не внесли в распечатку, ссылаясь на некачественную запись, но даже искаженные расшифровки не свидетельствовали, о гипотетическом занятии проституцией.

Когда суд отказал в удовлетворении жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, я сосредоточился на задачах намного важнее — выявлять и выбивать фальсификации, обильно вброшенные в уголовное дело — как сами электронные носители, так и документы в бумажном виде, протоколы прослушиваний звуковых файлов, и множество других документов, были также откровенно сфальсифицированы.

Сложности в работе с доверителем
Первые два месяца защиты по делу, мой доверитель, и без того накаливал обстановку, бесконечно нервничал и нервировал меня. Вместо того, чтобы заниматься делом, я был вынужден то объяснять, то предполагать, то спорить, то уговаривать.

Это выматывало нервы, отнимало колоссальные силы и энергию. В этом случае спасатели на воде имеют преимущество перед защитниками, хотя по сути своей и у тех и у других работа одинакова, однако, спасатели имеют право принимать радикальные меры к утопающему, чтобы спасти ему жизнь.

Образно говоря, мне надо было самому взвалить своего доверителя на спину и тащить его в безопасное место. Главное, чтобы последний не упирался, нанося себе вред. Доверитель вообще не должен думать и не должен ничего делать самостоятельно! Думающий доверитель — опасен для самого себя!

Мне не удалось отговорить своего доверителя от подачи ходатайства о прекращении уголовного дела, поскольку считал его преждевременным, почва для этого еще не была подготовлена.

Понимал что вреда от такого ходатайства больше, но ничего не поделаешь, против воли своего доверителя не пойдешь. Смоделировал и донес ситуацию, о том, что этими действиями, «родим» вредное постановление об отказе в удовлетворении ходатайства, что равносильно с разбега удариться головой об стену.

Мои предсказания сбылись. На показательном примере, доверитель должен был самостоятельно почувствовать, все прелести своего собственного решения.

«Как прекратить уголовное дело?» — так по простому и буднично задавались вопросы. У доверителя была уверенность, что я знаю, какие-то волшебные секреты, но из-за своей вредности не хочу с ним делиться.

Однако, после отказа в удовлетворении жалобы судом, моего доверителя просто как подменили - нервозная обстановка сменилась полным единодушием и гармонией. Он не лез в мои дела, и не путался под ногами, за что я ему безмерно благодарен.

С начала лета у меня окончательно были развязаны руки, я был волен в своих действиях, не отчитывался и не объяснялся, делал что считал нужным, как и в какой последовательности. Мой доверитель на несколько месяцев «забыл» про меня, я лишь периодически связывался с ним. Освободившаяся энергия стала уходить не на гипотетические фантазии, а на конкретику по делу.

К этому времени дознание, а затем и следствие по делу, на основании представленных защитой процессуальных документов зашло в глубокий ступор. Что дало возможность приступить ко второму направлению защиты.

Второе направление защиты
Второе направление защиты, заключалось в доведении до сведения надзорных органов, о вопиющих нарушениях законности, в частности, обжалование действий и бездействий нижестоящих прокуроров, а также других должностных лиц, в порядке ст. 124 УПК РФ, так что пришлось много писать и много ходить от районной до Генеральной прокуратуры РФ.

От районного прокурора приходила немотивированная бумага что «все законно и обосновано». Нормативно-правовые акты в виде Указаний Генеральной прокуратуры РФ, обязательные для исполнения нижестоящих прокуроров, сносились кратким и емким ответом районного прокурора.

В Генеральной прокуратуре РФ, при посещении с жалобой на личном приеме, такому повороту событий остались не безучастны. Через прокуратуру Москвы отзывали рассмотрение жалоб районного прокурора, и уже в усиленном варианте моя очередная жалоба снова рассматривались.

Последний раз прекращение уголовного дела рассматривалось в окружной прокуратуре города, куда была переправлена очередная жалоба, где понимали, что уголовное дело отправить ниже следственного отдела района уже просто не куда, также как и в городской прокуратуре, пришли к выводу о прекращении уголовного преследования.

Из текста ответа окружной прокуратуры от 13.12.2016 на мои жалобы:
"Сообщаю, что в связи с выявленными нарушениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в ходе следствия по уголовному делу №......., межрайонной прокуратурой 01.12.2016 г. в адрес начальника СУ УВД по… ГУ МВД РФ по г. Москве вынесено представление
В постановлении о прекращении уголовного преследования, нет и намека на нарушения, выявленные окружной прокуратурой, но оно и понятно, есть слово на букву «Р» — репутация. И поэтому, следователь ухватился за экспертное исследование, представленное защитой — содержание звуковых файлов.

В частной беседе следователь пояснил, что решение по делу о его прекращении, было принято на самом «верху», а они уже с районным прокурором выдумывали, чем заполнить итоговое решение по делу, чтобы в конечном счете вышло — п. 2 ч.1 ст. 24 УПК РФ.

Эти два этапа защиты были антиподами друг друга. Если в первом требовалось гибкость, то во втором — упорство. В чем я убежден — не будь на мой взгляд работы с фальсификациями и подгонками, не было бы оценки следствия о доказательствах, которые в последствии стали оправдательными.

Само же постановление о прекращении уголовного преследования, читается как эротико-юмористический водевиль, состоящий из показаний участников событий. Особенно улыбнули показания мастера массажа, которая непосредственно оказывала услугу, под контролем оперативников.

Основанием для прекращения уголовного преследования по ч. 5 ст. 33 ч.1 ст. 241 УК РФ, за отсутствием состава преступления, послужили расшифровки звуковых файлов, причем со ссылкой на экспертное исследование поданное защитой в том самом ходатайстве, которое было ранее проигнорировано постановлением дознавателя о приобщении доказательств. Вот такая ирония судьбы.